Насилие и жестокость в фильмах австрийского режиссера Михаэля Ханеке

Определенно, Михаэль Ханеке - самый почитаемый и самый противоречивый действующий австрийский режиссер. Его фильм Видео Бенни (1992) шокировал толпу сдержанным, антипсихологическим портретом подростка, который убил девочку, \"чтобы посмотреть, как это будет\". Забавные игры (1997) спровоцировали ожесточенные дебаты о том, как можно исследовать жестокость в кино. В целом, полемический план фильмов Ханеке пытается обнажить холодность европейского общества и бросить вызов голливудскому жизнерадостному отношению к насилию. По его признанию, на него оказали влияние Кислевски, Тарковский, Штрауб, Антониони, Джон Джост и, помимо прочего, Брессон. На сегодняшний день его самым большим коммерческим успехом стал фильм Пианистка, который собрал три награды на Каннском кинофестивале в 2001 году и является хитом артхауз-кино во всем мире.
Итак, целью настоящей работы является исследование проблемы жестокости и насилия в СМИ, в частности в кино- и видео-продукции.
Перед работой ставятся следующие задачи:
1. Изучить проблема насилия в кино- и видео­продукции и в визуальных СМИ.
2. Изучить феномен насилия и жестокости в кино­продукции Михаэля Ханеке.

Подведем некоторые итоги. Действительно, насилия, жестокости, крови и разрушения на большом и малом экране стало больше. Но означает ли это, что масс-медиа дает больше посылов к агрессии и содействует моральной деградации? Такой вывод представляется спорным. Во-первых, потому что в мотивации «экранное насилие - жизнь» отсутствует прямая зависимость. Во-вторых, потому что эффект прайминга, рассмотренный нами выше, по всей видимости, не будет «работать» на материале блокбастерного кино. В любом случае, проблеме экранного насилия не помешают обстоятельные психологические исследования, которые пока, к сожалению, отстают от эмоциональных оценок. «Вина» экранного насилия не доказана, а самого насилия хотя и стало больше, все-таки никто не навязывает. Словосочетание «невинность насилия», взятое в качестве названия заметки в газете «Новое поколение», содержит саркастическую иронию и, возможно, даже намек на правовые санкции. Такая оценка, по своей психологической сути, является оценкой возрастной (в смысле того типа сознания, которое формировалось не в 90-е годы). И если наши соображения о «несрабатывании» эффекта прайминга на материале современных блок-бастеров и «фильмов насилия» верны, то это насилие - действительно невинно. Более того, его можно считать особой формой сублимации и нейтрализации агрессии, что, однако, не снимает вопроса о возрастных ограничениях и проблемы разных модальностей восприятия насилия.
Применительно к австрийскому режиссеру отметим, что кинематограф Ханеке не лишен парадоксов. Режиссер настаивает на иррациональной, непостижимой природе насилия (именно потому завораживает феномен серийных убийц), и вместе с тем показывает, что корни этого - в образе жизни общества, а он может быть описан вполне рационально. Но не в виде реалистической картины, а в виде чертежа, на который зритель может проецировать свои страхи, фантазии и желания. Эта модель открыта во все стороны, но обращена, прежде всего, не к общественным институциям, не к идеологам, а к...