Первая русская революция в Симбирске

Проблема интерпретации революции тесно связана с анализом экономического развития в XIX- начале ХХ вв. и с общей проблемой существования исторических закономерностей, проявлением которых, согласно марксистской точке зрения, была эта революция, и, безусловно, актуальна по сей день. Актуальность выбранной темы исследования объясняется тем, что уроки Первой русской революции значительны для истории России в целом и для Симбирской губернии в частности, так как помогают нам понять суть происходящих в настоящее время социально-экономических и политических процессов.
Однако несостоятельность марксистской трактовки этих закономерностей привела к утрате веры в существование каких-либо закономерностей вообще. «Из-за утраты веры в закономерность исторических событий… - отмечает известный американский историк Л. Хеймсон, - в современной российской историографии образовался вакуум, чем и объясняется появление таких стереотипов в интерпретации исторических процессов, как сведение объяснения Октябрьского переворота к заговорщической деятельности большевиков, объяснение истоков Февральской революции как следствия заговорщической деятельности масонов, не говоря уже об объяснении падения царского режима прекращением проведения столыпинских реформ вследствие внезапной смерти премьер-министра от рук террористов в 1911 г.» [6, с. 22] Известно, что как советские историки, так же как и дореволюционные экономисты, считали уровень потребления в России крайне низким, и притом постепенно понижающимся. Эта истина была признана и на официальном уровне правительственных комиссий, собравших многие тома статистических данных. Такая позиция первоначально была свойственна и западной историографии. «В 1905 году произошла аграрная революция, - писал Г. Робинсон, - и позади этой революции, рассматриваемой как «результат», должно быть, имелись «причины»; если же это не так, то не имеется никакой логики в движениях истории. Так как результат был глубок и широк, причины, должно быть, также...

В наши дни нередко можно услышать мнение о том, что все три российские революции — это своего рода страшное наваждение, \"бесовщина\", результат безответственных деструктивных действий революционеров, в первую очередь марксистов-большевиков, бездумно раскачавших великий государственный корабль и выпустивших из бутылки поистине страшного Джина — зависть, злобу и мелкие амбиции миллионов темных, находящихся во власти низменных инстинктов людей. Но при этом как бы остается в тени многовековая предыстория революционных катаклизмов, тот поистине страшный раскол, который стал системообразующим фактором всей нашей общественной жизни задолго до появления революционных и социалистических учений. Конфликт между обществом и государством, народом и властью, богатством и бедностью, городом и деревней, центром и окраинами — все эти явления, присущие в той или иной мере, на том или ином этапе исторического развития едва ли не всем цивилизованным странам, приобрел в России такую остроту и привел к таким последствиям, для которых трудно подыскать аналогии во всемирной истории.
Часто задают вопрос: была ли в начале XX в. революция в России неизбежной? Ведь обошлись же без революционных потрясений Скандинавские страны, Канада, Индия, Япония, Австралия. Да и в самой России два острейших политических кризиса на рубеже 50-60-х и 70-80-х гг. XIX века не вылились, как известно, в революцию. Надо сказать, что во второй половине прошлого столетия царизм еще имел исторический шанс на проведение таких крупномасштабных структурных реформ, которые могли бы предотвратить события 1905 г. Есть основания полагать, что \"увенчание\" земской реформы 1864 г. созданием в России представительного законодательного учреждения типа Государственной думы и радикальная аграрная реформа по образцу столыпинских преобразований, проведенная на несколько десятилетий раньше, чем это произошло в действительности, могли бы существенно видоизменить ход отечественной истории. Однако ее опыт свидетельствует о том, что...