Русские женщины в борьбе за пристол от Софьи ... до Екатерины

Актуальность темы объясняется тем фактом, что внешне роль женщин-императриц действительно выглядит как случайная, а сами они - как жертвы неудачной реформы престолонаследия, осуществленной Петром I: опасаясь прихода к власти традиционалистов, подобных царевичу Алексею, он повелел передавать ее произвольно, независимо от родства и пола. Основой преемственности власти должно было стать политическое единомыслие, приверженность делу европеизации России. Но отсутствие завещания, малочисленность царской семьи, скорая смерть прямого наследника и дефицит претендентов-мужчин все больше оттесняли эти требования на задний план, и к власти привлекались женщины. Аристократия видела в них удобный объект для манипуляций, поскольку они подчас слабо ориентировались в политике. Да и сами женщины, пришедшие к власти в патриархальной стране, часто осмысляли свою роль в терминах господствующей культуры. Так, Екатерина II ценила в себе больше всего мужской, как она полагала, ум и предпочитала, чтобы эпитет, обозначавший ее величие, к ней применяли не в женском, а в мужском роде [3, с. 369]. Соответственно и историки практически не выделяют женщин-императриц из общей линии рода Романовых, лишь отчасти отмечая курьезы их правления, малозначительные на общем фоне процессов европеизации элиты и развития крепостничества.
На основании вышеизложенного, цель работы – проанализировать роль женщин в борьбе за русский престол в 117-18 веках.
Задачи:
- рассмотреть биографии пяти российских правительниц: царевны Софьи, Екатерины 1, Елизаветы Петровны, Анны Иоанновны и Екатерины Великой;
- выявить пути достижения власти и результаты правления.
Опыт женского правления в истории России уникален, ибо в течение более чем 70 лет (с небольшими перерывами) именно женщины осуществляли высшую власть в государстве. Таким образом, оформилась целая эпоха, сложилась политическая традиция, которая, правда, не была осмыслена как таковая и во многом до сих пор остается на периферии...

В условиях растущей непредсказуемости как в общественном развитии, так и в политике все большее значение приобретает не волевой принцип постановки и достижения определенных целей, а создание имиджа, провоцирующего человека на определенное отношение к данному руководителю или политическому течению, растормаживающего его активность, заставляющего продемонстрировать свои возможности, пойти на согласованную деятельность, что может дать лучшие результаты, чем последствия агитации или принуждения. Так «мужской» волевой принцип в политике сменяется «женским», провокативным, которым, как мы помним, отлично пользовалась еще Екатерина П.
Применять все эти женские стратегии все же лучше женщинам, чем мужчинам. Из истории известно, насколько неэффективной зачастую оказывалась политика женщин-императриц в патриархальном мире. Маскулинизация женщин-правителей, ярче всего проявившаяся к старости у Екатерины II, - зрелище неприятное и стыдное. Особенно трудно представить себе такую подмену в России, где тяга к крайностям, став национальной чертой, в значительной степени определила мужскую, господствующую субкультуру.
Постоянный парадокс российской политики: государство, не способное в должной мере осуществлять регулирующие функции в обществе и постоянно балансирующее на грани хаоса, все время пытается выйти из этого положения путем волевой стратегии, через демонстрацию силы и принуждения. Отрицательный эффект этой стратегии отмечается А. Ахиезером на протяжении всей истории страны [4, с. 22]. Похоже, только смена стратегий, признание государством своей слабости и «соблазнение» общества преимуществами социальной активности и правового ее регулирования может составить антитезу этой застарелой тенденции. Только тогда и возможно будет обретение им подлинной силы, ибо обольщение слабостью, по Ж. Бодрийяру, и придает мощь, наделяет способностью соблазнять и провоцировать активность [6, с. 18]. Мужской стереотип образа государства при этом меняется на женский. В этих...