Мастерство Салтыкова-Щедрина в сказках. Философское и сатирическое в сказках Щедрина

Введение
Сказки Салтыкова-Щедрина обычно определяют как итог его сатирического творчества. И такой вывод в какой-то мере оправ­дан. Сказки хронологически завершают собственно сатирическое творчество писателя. Как жанр — щедринская сказка постепенно вызревала в творчестве писателя из фантастических и образных элементов его сатиры. Немало в них и фольклорных заставок, на­чиная от использования формы давно прошедшего времени (“Жил-был”) и заканчивая обильным количеством пословиц и поговорок, которыми они пересыпаны. В своих сказках писатель затрагивает множество проблем: социальных, политических и идеологических. Так, жизнь русского общества запечатлена в них в длинном ряду миниатюрных по объему картин. В сказках представлена социаль­ная анатомия общества в виде целой галереи зооморфных, сказоч­ных образов.
В своих сказках Щедрин полон сарказма. В них он никого не жалует. Достается всем: и правым и неправым, и пескарям премуд­рым, и русским либералам, и щуке, и самодержавию, и мужикам русским.
В своих сказках (а было их 32) Салтыков-Щедрин исследовал различные слои человеческого общества, проверял на прочность устои, по которым строится российское государство, приходил к определённым выводам. Но так или иначе, все его сказки исследовали тот \"порядок вещей\", который царил в обществе и государстве. Этот порядок писатель не принимал, и не мог принять, так как строился он по законам, противоречащим общечеловеческой морали.
Великий сатирик Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин поднял сказку на вершину политической публицистики.

Заключение
В оправдательной записке (от которой сохранился только фрагмент), Щедрин писал: \"Я никогда не мог похвалиться ни хорошим здоровьем, ни физическою силою, но с 1875 года не проходило почти ни одного дня, в который я мог бы сказать, что чувствую себя изрядно. Постоянные болезненные припадки и мучительная восприимчивость, с которою я всегда относился к современности, положили начало тому злому недугу, с которым я сойду в могилу\" [Салтыков-Щедрин 1976: 576].
Все писатели, мыслители России XIX века вновь и вновь искали пути к тому золотому веку, который не позади, а впереди, к счастью для всех. Однако характер поисков был различен у каждого. Достоевский, например, надеялся только на силы самого человека, на всех людей. Чернышевский рисовал будущее в конкретно-зримых чертах, основываясь на подъёме русского революционного движения и на своей несгибаемой вере в него. Толстой доверял стихийному течению народной жизни. А Салтыков-Щедрин искал опору в диалектике общественного развития и в вере просветителя в общественный прогресс.