Культура как игра в теории Й. Хейзинга

Кто не знает, что такое игра? А, тем не менее, единого, признаваемого большинством ученых определения ее – нет. Этим словом подчас объединяют очень широкий спектр действий (игры детей и взрослых, игра карточная и игра на бирже, игра в театре, политические игры и игры спортивные и т.д.). Ученые спорят о происхождении игры, о том, является ли она деятельностью, специфической для человека, или все-таки носит универсальный характер, то есть играют ли животные, птицы, а если им также, как и человеку, присуща игра (что, в общем-то, очевидно), имеют ли их игры схожие с человеческими цели и правила?
Сторонники биологического происхождения игры утверждают, что игры свойственны многим живым организмам, причем, чем сложней организм устроен, тем разнообразнее его игровая деятельность. В основе игр животных лежат инстинкты: инстинкт борьбы, власти, попечения; особую роль некоторые ученые придают сексуальным влечениям, а также врожденному стремлению к освобождению, объединению, повторению. Догадки, высказанные сторонниками подобных точек зрения, весьма интересны; материал, приводимый для иллюстрации поведения животных, разнообразен, однако, он не дает возможности непротиворечиво и доказательно объяснить связь игры человека с его социальной сущностью.
Немецкому философу и поэту Ф. Шиллеру принадлежит следующее утверждение: «Человек играет только тогда, когда он в полном значении слова человек, и он бывает вполне человеком лишь тогда, когда играет». Многие ученые, изучавшие происхождение и развитие игровой деятельности у разных народов Земли, пришли к такому конечному выводу: в своем развернутом виде игра продолжает жить в детстве, представляя собой необходимую форму жизни ребенка в виде игр-манипуляций с предметами, сюжетных (в том числе ролевых), подвижных игр, игр в процессе обучения. Во взрослом мире сложные виды игры вытесняются, с одной стороны, искусством, с другой – спортом. Для людей творческих специальностей игра становится одним из основных видов деятельности....

В исследовании игры Хейзинга старался как можно дольше придерживаться понятия игры, которое исходит из положительных и общепризнанных признаков игры. Иными словами, он брал игру в ее понятном повседневном значении и хотел избежать «короткого замыкания ума», которое все объясняло бы только с позиций игры.
Читая «HOMO LUDENS» Йохана Хейзинги, можно со многими взглядами и умозаключениями ученого не соглашаться (например, с его суждениями о плачевном состоянии культуры XIX века или об отрицательном влиянии всеобщего образования на развитие культуры и т.д.), но не проникнуться звучащей в его труде болью за то, что искусство, спорт, культура вообще «утратили нечто из вечно детского бытия», нельзя. Ученый убежден, что «культура укоренена в благородной игре и что она не должна утрачивать свое игровое содержание, если желает развивать свои лучшие качества в рамках стиля и достоинства… Подлинная культура не может существовать без некоего игрового содержания, ибо культура предполагает определенное самоограничение и самообуздание, определенную способность не воспринимать свои собственные устремления как нечто предельное и наивысшее, но видеть себя отгороженной некоторыми добровольно принятыми границами. Культура все еще хочет, чтобы ее в некотором смысле играли – по взаимному соглашению относительно определенных правил. Подлинная культура требует всегда и в любом отношении fair play (честной игры), а fair play есть не что иное, как выраженный в терминах игры эквивалент добропорядочности».
Йохан Хейзинга делает следующие выводы: «Чтобы игровое содержание культуры было культуросозидающим, оно должно оставаться чистым. Оно не должно состоять в оболванивании или в отступничестве от норм, предписываемых разумом, человечностью или верой. Оно не должно быть ложным фантомом, маскирующим замысел осуществления определенных целей с помощью намеренно культивируемых игровых форм. Подлинная игра исключает всякую пропаганду. Ее цель – в ней самой. Ее дух и настроение – атмосфера...