Русский модернизм

Многообразие художественных и социальных форм модернизма, различный характер этих форм на разных ступенях исторического развития ХХ столетия, а также широкий спектр идеологических устремлений, лежащий в основе эстетических экспериментов — все это затруднило поиски общих определений модернизма. И все же к столь несхожим явлениям, как немецкий экспрессионизм, русский авангард, французский футуризм, испанский сюрреализм, английский имажинизм и прочее — современники применяли одно и то же название. Термин «модернизм происходит от французского слова «mode
e» — новый. Он имеет тот же корень, что и слово «мода», и нередко употребляется в значении «новое искусство», «современное искусство».
Писавшие о модернизме всегда отмечали особый интерес его представителей к созданию новых форм, демонстративно противопоставленных гармоническим формам классического искусства, а также акцент на субъективности модернистского миропонимания.
В качестве объекта исследования будет выступать понятие модернизм с различных аспектов: как художественное направление, философское течение, представляющее собой логику нового видения мира, причем эта логика не может быть какой-то изолированной областью, а идея направленная на преобразование и обновление всего сущего.
Специфика русского модернизма состоит в том, что он с самого начала осознает себя в качестве критического течения по отношению к западному модернизму, проявлением чего является в том числе и советская традиция использования слова «модернизм» как негативного определения. Эту традицию необходимо поставить в историко-теоретический контекст, исходя из анализа русского представления о модернизме как укорененного в западном и не являющегося вульгаризирующим или неправильным.
Цель написания данной работы - рассмотреть предпосылки стиля модерн в России, основные тенденции русского модерна.

Какова же дальнейшая судьба модерна. Умер ли он навсегда. Модерн был забыт почти на 50 лет, и вдруг случилось чудо — о нем вспомнили. Он опять понадобился, он опять возродился — пусть в других одеждах, красках и формах — и не столько в живописи, сколько в жизни и быте. Его извлекли из пыльных библиотек и скучных музеев и привели на улицу, на площади, на стадионы рок-концертов, Это сделали «дети-цветы» 60-х годов. Модерн «совпал» с мировоззрением хиппи, с их протестом против бездушного техницизма, с их тягой к естественности, к природе и, главное, с их увлечением Востоком.
Модерн возродился в рок-культуре, а рок-культура — это тоже целый мир (которому долго не придавали серьезного значения), это целая «своя культура» внутри другой, чуждой, а часто и враждебной ей. Модерн возродился в одеждах хиппи и рок-музыкантов, в оформлении рок-пластинок, в плакатах рок-концертов, в раскраске роллс-ройсаитлсов, в изобразительном ряде их фильма «Желтая подводная лодка»— киношедевре шестидесятых годов. И так же, как в начале века, несмотря на то, что этот неомодерн вышел, на «демократическую улицу», он опять остался в глазах «нормального большинства» чем-то странным, нездешним, не вписывающимся в обыденную жизнь, причудой элитарной группы молодежи (хотя эта элитарная группа, в отличие от групп «денди» начала века, насчитывала миллионы).
Вместе с упадком рок-культуры исчезли разноцветные галлюцинации, развеялся дым иллюзий, а с ними ушел, как и в начале века, неомодерн и вновь восторжествовали типично западные направления: гиперреализм, соцарт, «новые дикие», концептуализм. «Модерн «уснул» подобно спящей царевне до лучших времен, в ожидании тех дней; когда появятся новые «денди», новые «дети-цветы» и захотят вдыхать его терпкий, непривычный, восточный аромат».