Вторая Древнейшая Беседы о журналистике

Дело, которым мы занимаемся
Стертые границы и критерий жанра
Домысел и вымысел
Реноме
О доводах и резонах
Можно ли стать талантливым?
Стертые границы и критерий жанра
В "Кратком словаре литературоведческих терминов" Л. Тимофеева и А. Венгерова сказано: "Очерк отлича­ется от романа, повести и рассказа тем, что в нем точно отражается событие, изменить которое автор не вправе, прибегая к вымыслу".
Критерий, таким образом, вроде бы найден: есть вы­мысел - нет документалистики, нет вымысла - она! И не будем придираться к формулировке, содер­жащейся в словаре, на то он и "краткий". Замечу только, что к вымыслу и домыслу мы еще вернемся и, надеюсь, увидим, что кроме беллетристов к ним при­бегают самые "отпетые" документалисты. Однако это обстоятельство ничуть не портит "чистоты" докумен­тального жанра. Почему не портит? Потому, наверное, что важен результат, достигаемый автором произве­дения, а не средства, с помощью которых этот резуль­тат достигается.

Домысел и вымысел
Однако разговор о мере вымысла в документальной прозе не лишен основания, Проблема вымысла, но уже не как критерия жанра, а как инструмента для познания и осмысления действительности, сегодня встает еще острее, нежели прежде.
В самом деле, без авторского отношения, выражен­ного им к описанным событиям, документальная про­за, оставшись документальной, никогда не станет ху­дожественной. Даже ничего не домысливая, не пре­уменьшая и не преувеличивая, автор может достичь художественности хотя бы за счет того, что выражает в повествовании собственную личность,
Говорят, правда одна, многих правд не бывает. И тем не менее из одних и тех же фактов - кирпичиков разные литераторы могут построить разные дома. "Ведь даже два фотографических аппарата, - писал E. Дорош, - в руках двух фотографов дадут не совсем одинаковые изображения одного и того же, в одно и то же время снятого предмета"[5]. Отчетливо представ­ляю себе нескольких литераторов, истинно талантли­вых, которые по-разному напишут портрет одного ге­роя, и столь же ясно вижу бездарного писателя, спо­собного десять героев нарисовать на одно лицо.
Некоторое время назад "Комсомольская правда" опубликовала мой очерк "Искатели"[6]. В нем шла речь о молодом инженере-конструкторе Анатолии Пуголовкине, работающем на заводе имени Лихачева. Два "подвала", по-газетному - "распашка", пример­но строк семьсот. С момента публикации минуло полтора года, и вот однажды кто-то присылает мне из Белоруссии республиканскую молодежную газету с очерком "Начало". В нем шла речь о конкретном че­ловеке, молодом инженере-исследователе Минского автозавода Василии Дыбале. У меня в очерке: "Через какое-то время Анатолий Пуголовкин вызовет у по­томков не меньший интерес, чем тот, который испы­тываем мы сами к рядовым представителям прошлых поколений, Внукам и правнукам тоже захочется знать, как он выглядел, о чем думал, как работал, какие пел песни и какие строил планы..." Очерк "Начало" имел такое вступление: "Возможно, через...

Под занавес...
25 советов молодым коллегам
И вот мы, кажется, на финишной прямой. Прежде чем разорвать ленточку, окинем мысленным взором пройденную дистанцию.
Мы говорили о мастерстве журналиста, отметив при этом, что мастерство - категория надстроечная, а базой являются наше мировоззрение, наша граждан­ская позиция, наша социальная активность. Каждой строчкой, опубликованной в газете, журналист не только выражает, но и формирует мнение народа. Взгляды, суждения и предложения газетчика влива­ются в русло политических решений и дел, общих для всей страны. Мы работаем от имени людей и для лю­дей, помогая им своими очерками и статьями форми­ровать политическое сознание. Стало быть, сугубо профессиональный разговор о мастерстве журналис­та возможен лишь при условии, что в основе его ле­жит четкость и кристальная ясность наших позиций, общественная значимость каждого факта, использо­ванного в наших произведениях.
Мы говорили о том, что "поют" в журналистике только люди способные, имеющие к ней призвание. Однако если исходить из утверждения М. Горького, что "талант развивается из чувства любви к делу, воз­можно даже, что талант - в сущности его - и есть только любовь к делу, к процессу работы"[1], следует смягчить наш жесткий приговор признанием того, что достаточно любить газетное дело, чтобы стать журналистом; но уже без этого, без любви, действительно рассчитывать не на что!
Мы говорили о том, что работаем в жанре художе­ственной документалистики, который в силу ряда причин стал чрезвычайно популярным, и что границы между жанрами постепенно стираются, и что журна­листы живут по одним законам с беллетристами.