Сборник тестов по курсу «История отечественной журналистики XIX — начала XX века»

Настоящее пособие призвано расширить представление студентов об истории отечественной печати второй половины XIX — начала ХХ вв. В него включены тек-сты, не вошедшие в хрестоматию «История русской журналистики» (М., 1991), в «Избранные страницы русской журналистики начала ХХ века» (М., 2001) и в учебно-методический комплект Б.И. Есина «История отечественной журналистики (1703–1917)» (М., 2001), а также вопросы к текстам.

Сборник открывается отрывками из текстов М.Е. Салтыкова-Щедрина, при-званными показать те грани его публицистики, на которые до сих пор при изучении его творчества обращалось мало внимания. В пособие включены отрывки из «Днев-ника писателя» Ф.М. Достоевского, малодоступные для студентов тексты В.С. Со-ловьева, отрывки из публицистических произведений Л.Н. Толстого, в том числе из его обширного трактата «Так что же нам делать?».
Большое место в печати рубежа XIX–XX вв. занимала тема голода, и, для того чтобы студенты могли шире представить себе точку зрения разных слоев русской де-мократической интеллигенции, сопоставить их, в настоящий сборник включены вы-ступления Л.Н. Толстого, В.И. Ленина и В.Г. Короленко, связанные с этой темой.

М.Е. Салтыков-Щедрин. Из рецензии «Светлов, его взгляды и деятельность (“Шаг за шагом”). Роман в трех частях Омулевского. СПб. 1871»
[…] По глубине замысла, по ширине задач нравственного мира, разрабатывае-мых им, этот писатель [Ф.М. Достоевский] стоит у нас совершенно особняком. Он не только признает законность тех интересов, которые волнуют современное общество, но даже идет далее, вступает в область предвидений и предчувствий, которые состав-ляют цель не непосредственных, а отдаленнейших исканий человечества. Укажем хо-тя на попытку изобразить тип человека, достигшего полного нравственного и духов-ного равновесия, положенную в основание романа «Идиот», — и, конечно, этого бу-дет достаточно, чтобы согласиться, что это такая задача, перед которою бледнеют всевозможные вопросы о женском труде, о распределении ценностей, о свободе мыс-ли и т.п. Это, так сказать, конечная цель, в виду которой даже самые радикальные разрешения всех остальных вопросов, интересующих общество, кажутся лишь про-межуточными станциями. И что же? несмотря на лучезарность подобной задачи, по-глощающей в себе все переходные формы прогресса, г. Достоевский, нимало не стес-няясь, тут же сам подрывает свое дело, выставляя в позорном виде людей, которых усилия всецело обращены в ту самую сторону, в которую, по-видимому, устремляется и заветнейшая мысль автора.