Роль традиции в деятельности Мао Дзэдуна

1. Определение традиции
(роль традиции в 20 веке, традиция в Китае)

Традиции возникли давно, и в древние века они определяли общественную и личную жизнь человека. Традиции содержали наставления, нравственно-эстетические нормы, правила и навыки хозяйственной деятельности, устройства жилья, способы воспитания детей, оказания помощи больным, использования лекарственных средств. Устойчивость, повторяемость, закрепление в обычаях - все это сделало традицию средством передачи культуры народа. Традиции функционируют во всех социальных системах и являются необходимым условием их жизнедеятельности. Плохое отношение к традициям приводит к нарушению преемственности в развитии общества и культуры, к потере ценных достижений человечества. «Слепое преклонение перед традицией порождает консерватизм и застой в общественной жизни» [1, стр. 49]. Традиции подразумевают, что наследовать и как наследовать. Традиционные формы культуры в основном распространялись в те периоды истории общества, когда социальное развитие шло медленным темпом, жизнь подчинялась заведенному порядку. Усилению роли традиций способствовали замкнутость культурной жизни, ограниченность изменений, отсутствие или слабое развитие письменности. В этом смысле традиционные формы культуры выражали «социальный консерватизм и были выгодны правящему классу эксплуататоров, потому поддерживали устойчивость власти» [2, стр. 52]. Поэтому культурный прогресс, развитие общественной жизни были связаны с преодолением традиции, которые сковывали «инициативу и творчески-преобразовательную деятельность народа» [2, стр. 52]. Старинные традиции и обычаи прочно вошли в жизнь современного Китая, стали ее неотъемлемой частью, связывающей многие поколения людей незримой нитью преемственности. Китай - страна с богатейшими традициями медицины, ткачества и вышивания, национальной кухни, живописи и другие. При ознакомлении с китайскими источниками и при наблюдении за жизнью китайцев нельзя не...

Оценивая развитие Китая в последние десятилетия, его все чаще связывают не с успехами социализма и руководством коммунистической партии, а с достижениями китайской цивилизации в целом. Подобная, в общем, нехарактерная для российской политологии анонимность вызвана не только сменой идеологических ориентиров в самой России и болезненными ассоциациями с «перестройкой», начавшейся примерно в то же время, что и китайские реформы, но и с характером преобразований, проводимых в КНР. Их рыночная направленность уже давно не вписывается в принципы социалистического учения К.Маркса, а некоторые явления социально-политической жизни Китая плохо сочетаются с европейскими традициям гуманизма, лежащими в фундаменте социалистических идей. Однако декларации о приверженности КНР социалистическому выбору и длительный период развития на базе социалистических принципов, адаптированных, а часто и деформированных мощной национальной спецификой, равно как и последовавший переход от них к новым, реформаторским с сохранением, тем не менее, всех внешних атрибутов социализма, заставляет задуматься о том, что Китай и на протяжении всего ХХ в., и начале XXI в., действительно, по-прежнему подчиняется особым, внутренним законам общественного развития, для которых принятые формационные критерии не являются определяющими, хотя бы потому, что не выходят за рамки экономики. Признание права Китая на самостоятельный путь развития особенно важно на фоне глобализации, в условиях многократно усилившегося влияния внешних факторов, лишь одним из которых были идеи социализма. 30-летие китайских реформ, с которыми и связаны нынешние успехи – удобный повод попытаться выяснить объективное состояние дел в стране и проследить истоки «китайского чуда».

Современный Китай – это мощный сплав вековых традиций и сегодняшних взглядов на жизнь. Историческая заслуга Мао Дзэдуна перед китайской цивилизацией состоит в переходе от конфликта традиций и современности, внесенной внешним влиянием и революциями, к их синтезу. Он начался с попятного движения, с восстановления роли традиций политической культуры, в т.ч. новой, революционной. Критика «культурной революции» и «командно-административной» модели социализма не привела к отрицанию предшествующего периода, места Мао Цзэдуна и КПК в истории нового Китая. Китайцы тактично сохранили верность марксизму, местами изменив его ключевые положения. В итоге им не потребовались новые процедуры легитимизации власти, что позволило сохранить движущую силу преобразований.
Благодаря этим реформам впервые удалось выйти за рамки цивилизационной традиции и, признав важность экономического развития, допустить личную инициативу в контекст традиционной культуры, прежде всего в экономику. Инициатива перестала быть исключительной прерогативой государства. Рыночные механизмы конкуренции были инкорпорированы в общественную систему, дав простор для инициативы внизу при сохранении жесткой централизованной власти наверху. В сущности, такое предоставление инициативы было еще одной инициативой государства, сохранившего за собой все высоты в экономике и политике. Она позволила восстановить традиционные механизмы общественного устройства, вернув обществу стабильные формы существования. Не случайно реформы начались с наиболее типичной среды, с деревни, которая в течение 2-3 лет практически восстановила традиционные формы хозяйствования.