Тема безопасности в художественной литературе

Петербургские наводнения сегодня воспринимаются как привычная неизбежность, дань природе, которую ежегодно платит город за выбор Петра, за то, что 300 лет стоит там, где ему стоять в общем-то не положено. Мы пытаемся защищаться, но практически никто из ныне живущих не видел воочию, какой свирепой может быть Нева. Наводнение, как природный катаклизм, не только пугает, но и притягивает человека своей грандиозностью, фантастическим преображением природы, страшной красотой, которая есть в любом природном явлении, даже несущем смерть. В гибельные часы торжества природы над человеком обнажаются все скрытые в человеке качества и возможности, проявляется его сущность.
В истории самыми сильными в Петербурге по подъёму воды и числу человеческих жертв считаются наводнения 1824 и 1924 годов. Конечно, они были запечатлены и в художественной литературе. Какими же увидели их русские писатели и поэты, что каждый открыл в этом явлении, что заставил пережить своих читателей, и как им удалось это сделать? На эти вопросы мы и попытаемся найти ответ, прогуливаясь по набережным одной из красивейших рек России.
Однако суть дела не в отдельных высказываниях непревзойденного Достоевского, носящих характер провозвестия. Главное в том, что в самом загадочном своем произведении – «Бесах» он сумел не только раскрыть античеловеческую, антигуманную сущность социального бесовства, порабощающего и умерщвляющего личность, но и предупредил о возможности его победы, пусть и временной, показал его удивительную многоликость и приспособляемость, которая тем не менее всегда оборачивается трагедией для народа, неминуемой катастрофой. А такая катастрофа не только возможна, но и неизбежна, если новоявленные вожди, по словам писателя, оторваны от народа, забывают его истинные нужды и потребности, не хотят даже и знать о них.
Следовало бы задуматься над этими пророческими словами великого писателя-гуманиста всем тем, кто возомнил себя современными властителями дум и, взобравшись на высокие ступени...

Творчество Достоевского, как и творчество Пушкина, Булгакова, Солженицына, других выдающиеся мастеров культуры, обладающих способностью проникновения в глубинные пласты человеческой психики и вырастающим из этой способности провидческим даром, дает реальное и чрезвычайно ценное приращение того, духовного феномена, который в современной катастрофологической литературе получил наименование «субкультура катастроф». Эта специфическая субкультура определяется как «совокупность взаимоувязанных наборов значений, норм, Ценностей, организационных и технологических мер, которые возникают в ответ на повторяющуюся угрозу катастрофы». Важность такой субкультуры заключается в том, что она различными своими компонентами, включая мифы, сказания, художественные образы, не только предупреждает людей о наиболее вероятных типах возможных бедствий, но и помогает им заранее адаптировать свою психику, свой интеллектуальный и эмоциональной арсенал к катастрофическим явлениям, чтобы, опираясь на «прошлый опыт особого типа катастрофы, помочь людям подготовиться наилучшим образом к чему-то похожему в будущем».
Разумеется, субкультура катастроф, в первую очередь гуманистическая художественная литература, своими произведениями, имеющими характер провозвестия, ориентирована не на то, чтобы запугивать людей, угнетать их психику, парализовать их волю, а, напротив, на то, чтобы предупредить их о возможных опасностях, повысить адаптационные барьеры личности и различных сообществ, подсказать наиболее эффективные и безболезненные пути противодействия катастрофическим явлениям и процессам. Она учит людей, призывает их быть не рабами трагического Стечения обстоятельств, а властелинами и творцами бытия, достойного человека.
Мы видим, что пожар у Достоевского он не только настоящий, охвативший и уничтожающий Заречье. Это и пожар в умах людей, которые выдвинули эти отвратительные идеи, уничтожающие, но ни в коем случае не приносящие счастья человечеству. Это идеи безнравственных людей, думающих только...