Формирование «большой Москвы»: возникающие социальные проблемы и их решение.

Актуальность исследования обусловлена тем, что законы экономики и политики не работают, если не учитываются не менее «железные» законы культуры. «Неосязаемые» социокультурные и социоисторические императивы влияют на судьбу городов не меньше, чем экономика и политическая воля. А то, что сейчас происходит с Москвой, назревало давно. «Рассечённая» МКАД, искусственно разделённая административной границей с областью и переданная в управление двум мощным конкурирующим субъектам Федерации, стихийно растущая агломерация просто не могла не прийти к системному кризису. Проблема мегаполиса, власти в 2011 году впервые озвучили цель — покончить с ними разом, превратив Москву в международный финансовый, инновационный и туристический центр, а новый главный государственно-политический центр страны возвести в ближнем Подмосковье. Именно Новая Москва будет воплощать образ государства, рождённого в 1991–93 годах. Но в связи с этим волевым актом возникает ряд вопросов, в том числе и культурно-исторического плана: насколько провозглашённый стратегический проект отвечает социоисторическим императивам? Будет ли он жизнеспособен на почве нашей российской цивилизации и пойдёт ли ей на пользу в данный момент? Соответствует ли вообще планируемое поселение пониманию «столичности» в контексте российской культуры? Модернизацию России связывают с «ребрендингом» Москвы, как теперь принято называть изменение формы и содержания продукта, когда тот теряет конкурентоспособность и спрос на него падает. Применительно к Москве это означает сознательный перевод её из формата «мирового города» со своей особой геополитической и культурно-исторической миссией, столицы великой державы и мирового центра православия в формат «глобального города», то есть стандартный «постиндустриальный» сетевой центр, максимально интегрированный в инфраструктуру обслуживания транснациональных корпораций и функционирующий по законам внутрисетевого взаимодействия с такими же глобальными центрами. Другими словами,...

На основе анализа специальной литературы и специально проведенного исследования, можно сделать вывод, что образ Москвы как единственно возможной столицы Российской державы — вопрос непраздный. Вынос столичных функций из неё всегда оставлял дурной осадок в народной памяти, если вспомнить Александровскую слободу Ивана Грозного, а тем более резиденцию «тушинского вора». Недаром во времена Смуты начала XVII века народное ополчение, сформированное в Нижнем Новгороде, не провозгласило этот город новой столицей Руси, а, собрав деньги и вооружившись, двинулось освобождать Москву от захватчиков… Даже трёхсотлетний эксперимент династии Романовых с возведением на пустынной северной окраине имперского Петербурга, изначально связанный с неуверенностью Петра I в прочности своих позиций как Московского царя, закончился возвратом верховной власти в Первопрестольную, в Кремль, после крушения всей вестернизированной государственной системы.
В памяти народной отложилось, что эксперименты с выносом столицы из Москвы обычно затевает тот, кто неуверенно сидит на троне. Не потому ли даже в годы Великой Отечественной войны так и не был задействован уже подготовленный резервный центр в тылу. Приступая к перекройке карты, а фактически к изменению исторически сложившейся структуры города и Подмосковья (кстати, не менее зрелого как историческая территория), этот социоисторический императив должно положить во главу угла.
Но, поскольку в «брендировании» главное — восприятие образа товара извне, глазами потенциального покупателя, то и начали не с существенного, а с внешнего — с выбора территории и «озадачивания» архитекторов, то есть сразу же решая, где и как строить.
Однако градостроительная концепция, для которой сейчас готовится задание, должна стать завершающим этапом столь масштабного стратегического проекта. Начать бы нужно с социально-экономической стратегии — кто в будущем городе будет жить и что делать.
Но только проведя решение о прирезке территории, вдогонку, Высшей школе...