Перестройка

Вопросы возникновения государств и их крушения всегда были чрезвычайно спор¬ными в историографии. Если возникновение госу-дарств сопровождалось созданием ле¬генды о них (образы Ромула и Рэ-ма, вскормленных волчицей или пролетарский рево¬люционный миф в СССР), то падение государств неизбежно порождает другой тип мифов и вопросов - кто виноват, как это стало возможно.
Крушение СССР как одно из ключевых событий мировой исто-рии ХХ в., равное по значению факту его образования в начале этого столетия, остается предметом диаметрально противо¬положных оценок в историографии, касающихся его причин, значения и историчес¬ких следствий. Был ли распад государства результатом изначального несо-вершенства коммунистической системы, ее последующих деформаций или объяснялся стечени¬ем неблагоприятных обстоятельств? Почему это произошло - без войны и на пике военного могущества государства? Решение проблемы важно не только для выяснения причин данного конкретного события, но и для понимания методологии современного исторического исследования.
Споры по этому вопросу носят в настоящее время скорее идео-логический харак¬тер, меньше затрагивая существо процесса и его научное объяснение. Однако в кон¬тексте 25-летнего юбилея начала пе-рестройки и 20-летия распада СССР настало время для полноценного научного исследования. Эти даты не только актуализируют споры, но создают определенную временную дистанцию для такого анализа. Научное объяс¬нение предпосылок крушения государства - точное ука-зание причины (а не «причин» во множественном числе), по которым оно не могло не распасться. В данной статье предлагается решение проблемы с позиций аналитической истории и лежащих в ее основе ме-тодов когнитивно – информационной теории.[1]

Таким образом, логика развития кризиса СССР определяется информационно-ког¬нитивными процессами и включает некоторые (хотя и не все) элементы «теоремы Токвиля» - отказ от ценностей «старого порядка»; культурный шок и когнитивный дис¬сонанс по отношению к прошлому и будущему политическому устройству; феномен завышен-ных ожиданий; их кризис в условиях роста относительной депривации; подъ¬ем фрустрации и агрессии как его следствие; консолидация поляр-ных центров влия¬ния - радикалов и консерваторов, выступающих за реставрацию; а главное - вакуум центральной власти и кумулятивное соединение всех трудностей в результате утраты рычагов контроля над ситуацией со стороны Центра (потеря времени).
Этот анализ позволяет уточнить предлагаемые в литературе определения дан¬ных процессов. Перестройка не была социальной «ре-волюцией» в собственном смысле слова, поскольку не выдвинула прин-ципиально новой картины мира, месси¬анской идеологии, годной на экспорт (в отличие от других великих революций), не привела к каче-ственной смене элиты (что является признаком настоящей револю¬ции) и завершилась не консолидацией на новых принципах, но дезинтеграцией; но она не была и «реформой» или «революцией сверху» (в отличие от Великих реформ 1860-х гг.), поскольку произошел срыв постепенных и управляемых преобразований и возобладали спонтанные процессы са-мо регуляции и распада системы. Не была она и «реставрацией» (или «Термидором») в классическом смысле слова, поскольку не при¬вела к возрождению дореволюционных порядков и не ставила себе этой цели. Наиболее адекватным историческим аналогом этих процессов следует считать Реформацию - ши¬рокое общественное движение, иногда име-нуемое «религиозной революцией», которое началось с выступлений религиозных диссидентов против индульгенций, привилегий и корруп-ции аналога КПСС того времени - католической Церкви. Радикальные преобра¬зования сознания в ходе перестройки сходным образом осу-ществлялись в направлении его рационализации, при...