Внутренняя психическая реальность ребенка дошкольного возраста в контексте его сепарации от матери

Возможность человека тонко дифференцировать свои душевные переживания и находить подходящие слова для их описания — одно из важнейших достижений культуры. Как отмечал З. Фрейд, цивилизация началась, когда один человек бросил в другого не камень, а ругательство. Действительно, вербализация как высшая форма символизации своих чувств, переживаний, фантазий в доступное для осознания состояние, открывает широкие перспективы для развития идентичности. Однако в онтогенезе развитие способности к символизации имеет сложный путь становления.
Еще З. Фрейд утверждал, что «первое Я — это телесное Я». Теоретики кляйнианского подхода в психоанализе показали, что младенец и ребенок дошкольного возраста во многом выражает аспекты своей внутренней психической реальности через тело и игру [19, с. 89].
Сложная взаимосвязь телесного и бессознательного психического имеет место с самого рождения ребенка. С самого рождения начинается и сложный процесс психической сепарации. Действительно, полноценное открытие ребенком внешнего мира и социальных отношений вряд ли возможно без продвижения в физическом и психическом отделении от матери, что сопровождается и структурированием, интеграцией внутреннего мира ребенка [4, с. 90].
Современная клиническая психотерапевтическая и консультативная практика позволяют нам утверждать, что сепарационные проблемы в наше время стоят особенно остро. Наблюдается существенный рост эмоциональных и поведенческих расстройств у детей, ребенку оказывается чрезвычайно тяжело «отпустить» маму и полноценно адаптироваться к детском саду и младшей школе, а мамам — выйти на работу и обрести прежнюю самостоятельность. Ребенок часто оказывается беспомощным перед своими сильными чувствами, связанными с отделением от матери, и не получает какой-либо поддержки в их модуляции и символизации. Он остается переполненным своими деструктивными фантазиями и оказывается во власти плохого внутреннего объекта, сдерживающего его развитие и обрекающего на зависимое, психически мало...

Жизнь – это, собственно, поступательный, непрерывный процесс сепарации. То есть взрослая часть каждого из нас стремится к удовольствию ощущать себя отдельным, компетентным существом, хорошим родителем, в первую очередь, для своего внутреннего ребёнка. Невроз заключается в том, что внутренний ребёнок травматика не готов к сепарации, и поэтому тщательно её избегает. Жизнь толкает к сепарации, а травмированная часть психики избегает её. Там, где у здоровой психики есть здоровый способ справиться с сепарацией – воспоминания, приятные галлюцинации удовлетворения потребности, там у травмированной психики лежит сепарационный психоз – утрата контакта с реальностью и возврат к внутренней травмированной реальности - чувство ужаса, утраты, горя, беспомощности, бессилия, бессмысленности существования, потому что именно такова реальность травмы. В этой точке психика как бы рвёт контакт с реальностью и заставляет человека видеть объект зависимости в каждом, кто подходит на эту роль, то есть вместо сепарации человек возвращается в слияние.
Таким образом, у здорового человека путь к сепарации лежит через приятную галлюцинацию удовлетворения потребности, а у травматика на пути к сепарации стоит ужасающая реальность травмы, которая как воронка «засасывает» человека, отрывая его от «поверхности» (лишая его контакта с реальностью) и повергая его в ужас утраты, в ужас смерти в результате тотального неудовлетворения жизненно-важных потребностей. Путь к взрослению, как бы, отрезан. Путь к взрослению лежит через пропасть или через травматическую воронку, поэтому любой намёк на сепарацию избегается и продолжается неутомимый поиск «идеального» объекта.