метрическая проза а.белого

Безусловно, в прозе нет и не может быть стихового членения на строки и вообще стиховых констант, не может быть таких же, как в
стихе, «объективно повторяющихся единиц» и вообще не может быть стихового ритма. И если понимать ритм вообще как только и
исключительно стихотворный ритм, то найти его в прозе действительно невозможно и нужно ввести для художественной прозы
специальную категорию, например, как предлагал Л. И. Тимофеев, говорить об «организованности» «в смысле упорядоченности и
композиционной организованности периодов, величины и способа построения интонационных целых, нарастания интонационного движения и
т. д., — одним словом, в смысле композиционной урегулированности и уравновешенности синтаксических частей художественной прозы».
Однако в современной эстетической науке все более распространенным становится именно широкое понимание ритма, которое
объединяло, например, многих участников недавнего симпозиума «Ритм, пространство и время в литературе и искусстве». В специальном
докладе, посвященном ритму как универсальной эстетической категории, Е. В. Волкова так обобщала эти трактовки: «В искусствоведении
все более очевидной становится тенденция к широкому пониманию метра и ритма, исходящему из принципов организации целостной
художественной системы... Ритм выступает как упорядоченность во взаимодействии с неупорядоченностью, как норма и нарушение, как
подтверждение ожидания и его опровержение, — словом, как единство в многообразии, говоря языком классической эстетики».
Такая трактовка находит подтверждение и в писательском, и в читательском опыте, и поэтому мы исходим именно из широкого
понимания ритма художественной речи как «единства в многообразии», как организованности речевого движения, которая опирается на
периодическую повторяемость отдельных элементов этого движения и охватывает закономерности членения на отдельные речевые
единицы, следования этих единиц друг за другом, их взаимного сопоставления и объединения их в...

В «обычном» речевом движении художественной прозы обнаруживаются определенные закономерности в отношениях объективно
повторяющихся речевых единиц — колонов, фразовых компонентов, фраз и абзацев. Если же все эти закономерности не акцентированы в
откровенных повторах, а выявляются лишь в средних величинах, то это не отменяет их, а лишь отражает специфику художественной прозы
как особого явления. Перед нами выступает скрытая и вместе с тем устойчивая основа, на которой бросающееся в глаза разнообразие
оказывается вместе с тем ритмически определенным, в соответствии с общим принципом ритмических процессов.
Расширительная трактовка сферы проявления ритма базируется более всего на следующих трех предпосылках: 1) ритм
основывается на свойствах языка вообще; 2) ритм связан с индивидуальными особенностями авторской личности, которые могут так или
иначе проявляться в разных типах высказываний; 3) ритм всегда так или иначе воздействует на читателей и слушателей, а различные
речевые разновидности по необходимости связаны с разными формами такого воздействия. Если первый из названных факторов
обусловливает, так сказать, первичную ритмичность любого речевого процесса (М. Донской в ответе на анкету пишет: «...научная,
публицистическая и прочие виды служебной прозы, как правило, не обладают ритмом... но лишь ритмичностью, присущей вообще языку»), то
взаимодействие этого фактора с двумя другими определяет разный характер и степень этой ритмичности.
И действительно, если оставаться в сфере только количественных и лингвистических характеристик, то художественная проза
просто занимает одно из мест в этом общем речевом ряду, имея. особый, присущий ей показатель степени ритмичности, может быть
показатель наиболее «высокий» (Ю. Куранов, например, сказав, что «ритм так или иначе присущ всякому произведению прозаическому»,
далее замечает: «...от научной прозы и публицистической прозы художественная отличается богатством ритма»).