Гуманистический характер познания природы в восточной культуре

С позиций современного научного понимания феномена культуры - антонимы, противоположные, но и взаимодополнительные составляющие
мира человеческого бытия. Биосоциальный дуализм сущности самого человека не мог не привести к такого же рода дуальности организации
среды обитания людей (пространственной, временной, интеллектуальной, символической и пр.), совмещения в ней естественной природной
компоненты, обеспечивающей витальный аспект человеческого существования (солнечное излучение, атмосфера, вода, продукты питания,
минеральные ресурсы), и мира искусственных порядков (в виде материальных объектов, символов, идей, социальных структур, языков
коммуникации и пр.), созданных самими людьми и обеспечивающих коллективный (социальный) характер их жизнедеятельности. Этот мир
искусственных порядков как результат целенаправленной человеческой деятельности и принято обозначать в качестве культуры,
противопоставляя его природе. С подобных позиций культура нередко определяется как совокупность элементов природы, переработанных
людьми в своих интересах (понимая при этом в числе элементов природы и самого человека, в частности его мозг и способность к сознанию).
Иначе говоря, природа - это все, что еще не культура, а культура - это все, что уже не природа.
Цель работы – рассмотреть природу как объект познания в культуре.
Задачи работы – изучить гуманистический характер познания природы в восточной культуре; рассмотреть рационализм как основу познания
природы в западной культуре; определить гуманизацию естественно-научного знания сегодня как основу целостного мировоззрения.

Будем придерживаться вполне совпадающего с общепринятым языком понятия культуры, т. е. понимать под культурой совокупность
объектов, связанных с общезначимыми ценностями и лелеемых ради этих ценностей, не придавая ему никакого более точного
материального определения, и посмотрим теперь, как это понятие сможет быть нам далее полезным при отграничении двух групп наук.
Что же касается рода ценности, превращающей части действительности в объекты культуры и выделяющей их этим самым из природы, то
мы должны сказать следующее. О ценностях нельзя говорить, что они существуют или не существуют, но только что они значат или не
имеют значимости. Культурная ценность или фактически признается общезначимой, или же ее значимость и тем самым более чем чисто
индивидуальное значение объектов, с которыми она связана, постулируется по крайней мере хотя бы одним культурным человеком. При
этом, если иметь в виду культуру в высшем смысле этого слова, речь здесь должна идти не об объектах простого желания, но о благах, к
оценке которых или к работе над которыми мы чувствуем себя более или менее нравственно обязанными в интересах того общественного
целого, в котором мы живем, или по какому-либо другому основанию. Этим самым мы отделяем объекты культуры как от того, что
оценивается и желается только инстинктивно, так и от того, что имеет ценность блага, если и не на основании одного только инстинкта, то
благодаря прихотям настроения.