Осмысление революции в русской литературе ХХ в.

Осмысление истории русской литературы советского периода осложняется на исходе XX века тем, что этот процесс протекает в период резкого кризиса русского общества, породившего в русской культуре серьезную переоценку ценностей, скепсис и нигилизм по отношению к прошлому.
Между тем, в постреволюционный период советской культуры произошли события, не только изменившие ее инфраструктуру, но и показавшие всему миру, что эти изменения носили типологический и масштабный характер: после 1917 года именно в России произошла первая лобовая встреча двух цивилизаций - одной, уходящей корнями в христианскую нравственность (русская классическая культура), и другой - названной впоследствии большевистской, типологически открывающей ряд тоталитарных культур XX века. Поэтому представляется возможным ввести ракурс, который позволил бы рассмотреть историю русской литературы советского периода как целостную систему, механизм которой порожден важнейшим процессом в социокультурной жизни XX века, - “восстанием масс” (Ортега-и-Гассет).
Важнейшим следствием его воздействия на общественное сознание стал парадоксальный процесс демократизации культуры, вызвавший к жизни не только активность “писателей-рабочих”, но и деформировавший художественное творчество писателей из образованных слоев. С этой точки зрения оказывается важным исследование проблемы литературных репутаций различных писателей; особого внимания требуют внутренние противоречия “левого” искусства, нередко отождествляемого с “русским авангардом”; внимания требует феномен амбивалентности русской советской литературы и борьба в ней на уровне поэтики “слова” и “противослова”, “идеи” и “образа” и др.
Наиболее адекватным решению этих задач представляется историко-культурный подход, который позволяет выявить исторический генезис процессов, протекавших в русской литературе после революции. Он позволяет также сосредоточить внимание на эсхатологических и утопических мотивах в русской культуре предреволюционных лет, проследить, как...

Массовый террор во всеобщей истории человечества был орудием империй-завоевателей, орудием глобального этнического и религиозного геноцида. В новой истории человечества новую сущность получил и террор. Современный (международный) терроризм проходит сегодня третью завершающую стадию становления. В первой стадии террор был орудием революций (комплекс французских революций, октябрьская революция в России), во второй стадии - орудием тоталитарных государств (Германия Гитлера, Россия Сталина, Кампучия Пол Пота и др.). В завершающей стадии террор становится орудием самого себя - формируется коллективный наднациональный субъект, отличный от субъекта государственной власти, а также от профессионального сообщества революционеров, стремящихся к захвату власти. Религиозное самоопределение террористических организаций, подчеркнутое событиями 11 сентября во всемирном масштабе, требует осмысления. Сущностью террора как вида человеческой деятельности является последовательный, рациональный, логически стройный, идеологический атеизм. Атеизм как система антирелигиозного советского агитпропа - всего лишь жалкая пародия на истинный системный атеизм - терроризм. Террор, таким образом, должен пониматься как историко-правовой институт, замыкающий ряд: революция, тоталитарное государство, террор. Подобно институту революции, институту тоталитарного государства, институт террора имеет свой, отличный от цивилизованного (и противостоящий ему) способ воспроизводства капитала (включая гуманитарный капитал), свои социально-экономические, правовые, информационные и иные отношения, административно-территориальную организацию, идеологию, собственное жизненное, геополитическое, этнонациональное пространство.