Русский язык и культура речи в. 6

Речь неграмотных или недостаточно грамотных слоев городского населения называется просторечием.
Просторечие – одна из форм национального русского языка, которая не имеет собственных признаков системной организации и характеризуется набором языковых форм, нарушающих нормы литературного языка. Такое нарушение нормы носители не осознают, они не улавливают, не понимают различия между нелитературными и литературными формами.
Просторечными считаются:
- в фонетике: колидор, резетка. друшлаг и др.;
- в морфологии: мой мозоль, с повидлой, делов, на пляжу, шофера, без пальта, бежат и др.;
- в лексике: подстамент вместо постамент, полуклиника вместо поликлиника;
Жаргон тоже считается нелитературной формой языка.
Жаргон – речь отдельных профессиональных, социальных групп с целью языкового обособления.
Жаргон, речь социальных и профессиональных групп людей, объединенных общностью занятий, интересов, социального положения и т.п.
Для жаргона характерно наличие специфической лексики и фразеологии. В отличие от территориальных диалектов, он не имеет свойственных только ему фонетических и грамматических особенностей.
Существуют жаргоны музыкантов, актеров, студентов, спортсменов, охотников и др.
Иногда как синоним к слову жаргон используется слово «арго». В строго терминологическом смысле арго – это речь низов общества, деклассированных групп и уголовного мира: нищих, воров, мошенников, картежных шулеров и т.п. Возникшие в этой среде арготизмы – блат, блатная музыка, феня.

Арго старых торговцев – ходебщиков(офеней-коробейщиков), ремесленников-отходников(шаповалов, жестянщиков, портных, шорников, шерстобитов и др.) называют условными или тайными языками.
Несмотря на то, что литературный язык стремится изолировать себя от жаргонов и арго, полная изоляция невозможна. Границы жаргонов и литературного языка особенно часто нарушаются теми, кто одновременно является носителем литературного языка и жаргона. Пополнение литературного языка, прежде всего его лексики, за счет названных нелитературных образований - процесс реальный.
Следует отметить, что в определении понятий «жаргон» и «арго» нет единства: один и тот же объект, например язык воров, обозначают и как воровской жаргон, и как воровское арго. Существуют, однако, как кажется, вполне оправданные попытки «развести» эти понятия. Ерофеева пишет:
«Изучение арготических элементов в аспекте социально-психологической характеристики говорящих позволяет по-новому взглянуть на природу арго... Природа «языка» этого социального диалекта, появление лексических единиц в нем связаны не столько социальными запросами, сколько с "ущербной психологией" деклассированных. Именно в этом мы видим отличие арго от жаргона, считая первое социально ограниченным типом речи, тайным и условным по отношению к остальному обществу, а второе — социально-речевым стилем, вызванным к жизни экспрессивными целями и задачами».
В этом различии есть рациональное зерно: цель жаргона - выделить себя и себе подобных за счет особой экспрессии выражения, часто весьма неумело и безвкусно достигаемой (достаточно в этом плане вспомнить жаргонные англицизмы типа спикать 'говорить', лукать 'смотреть' и т.п.); задачи же остаться непонятыми «рядовыми» носителями литературного языка носители жаргона обычно не ставят, одна же из основных целей арго - тайный язык.

Вполне понятно, что системные фонетические, лексические и грамматические описания литературного языка вообще и современного русского литературного языка в частности также фиксируют литературную норму, но в отличие от исследований по культуре речи в них фиксируются и те нормы, - а их большое множество, - которые не связаны с выбором. Из этого не следует, что описания языковой системы не дают сведений о вариантах, стоящих на границе или за границей литературного языка. Необходимо ясно представлять, что культура речи как научная дисциплина невозможна без опоры на нормативные словари и грамматики. Но, с другой стороны, из этого не следует и то, что культура речи — это не самостоятельная дисциплина, а "выжимка" из системных нормативных описаний языка. Во-первых, именно культура речи ведает кодификацией нормы, и поэтому связь нормативных системных описаний языка и культуры речи в ее нормативном компоненте двусторонняя. А во-вторых, и это главное, ни одно системное описание языка не ставит своей целью определить способы достижения максимальной эффективности общения.
Задача создания культуры речи как особой лингвистической дисциплины требует объединить все компоненты культуры речи в единой, цельной теоретической концепции, так как все они работают на достижение одной цели - эффективности общения.
О каком бы компоненте культуры речи ни говорилось, всегда имеется в виду норма, т.е. выбор и узаконение одного или более вариантов в качестве нормативного.
Так как общественная жизнь не стоит на месте, то специалистам по культуре речи требуется постоянно следить за происходящими социально-языковыми процессами и оперативно учитывать проблемы речевого взаимодействия людей в своих рекомендациях. Поэтому работа исследователей в области культуры речи сочетает в себе накопление объективных данных о состоянии речевой культуры общества, объяснение этих данных при помощи новейших лингвистических методов и разработку методов обучения речевым нормам и навыкам эффективного общения...