Протестные настроения города

За последние четыре года в России количество протестов постоянно увеличивается. Мы выделяем общее количество протестов, потому что они не все проходят в форме забастовки, и из них выделяем те, которые проходят с остановками производства. Так вот, в 2008 году это было 93 протеста вообще и 60 забастовок. В 2009 году – это кризисный год – число возросло до 272, почти втрое, 106 забастовок. В 2010 году мы зафиксировали 205 протестов, из них 88 были забастовками. Сейчас идет очень интересная динамика, у меня сейчас данные по 11 году за квартал – 53 протеста зафиксировали мы. По сравнению с прошлыми годами, первый квартал было 17, то есть втрое меньше протестов, в кризисном году 43 протеста мы зафиксировали, в прошлом 41, а в этом году 53.

В конце 90-х годов понятие "акции протеста" было не только расхожим клише для журналистов, политиков и социологов, но также и "эмпирически ясным" феноменом. Забастовки шахтеров и авиадиспетчеров, марши атомщиков, митинги бюджетников задавали смысловую и визуальную модель восприятия: именно это – акции протеста, так они проходят, так люди протестуют и хотят чего-то добиться. С течением времени формы бытования этого вида социальной активности в российском обществе менялись, как менялось и отношение людей к акциям протеста, к их организаторам и заявляемым целям. В середине 90-х годов проходившие акции очень сильно корреспондировали с общим настроением, и в реакции россиян на "рельсовую войну" шахтеров (1998 г.) отчасти нашло свое выражение их желание добиться какого-то ощутимого и конкретного результата прямым действием. Когда шахтерский протест стал ассоциироваться у людей только с пикетом на Горбатом мосту, когда эстафету подхватили бюджетники – учителя и врачи, – протестные акции стали занимать иную нишу в системе смыслов. Теперь цель протестующих интерпретировалась в обыденном сознании как привлечение внимания властей к насущным проблемам людей или же к положению дел в той или иной сфере.