Деятель отечественного кино. Андрей Звягинцев

В своем третьем полнометражном фильме Звягинцев напрямую обращается к социальной тематике. «Если кто-то зачислил Звягинцева по ведомству абстрактного метафизического кино, тут он, не теряя прежний наклонностей, предстал одновременно острым социологом» , - пишет Андрей Плахов. Если в «Возвращении» и «Изгнании» можно было видеть отдельные семьи, пусть и воплощающие в себе одновременно человечество, то в «Елене» резко обозначены две социальные группы, типично для России разделенные по принципу богатства или бедности.

Звягинцев стремительно ворвался в мир большого кино, кино фестивального и, безусловно, авторского, своей первой же полнометражной картиной. Резонанс продолжился и на второй работе, третья удивила неожиданным (несмотря на то, что до этого было снято лишь два фильма, в них уже проявился режиссерский почерк) ракурсом, а четвертая «позволяет окончательно примирить эстетику Звягинцева (и его оператора Кричмана) с видимой глазу реальностью» .

Полное архетипов (герои почти всегда больше, чем просто герои), трансцендентальное творчество Звягинцева, все-таки, отнюдь не красивая картинка (а порой совсем некрасивая). Наум Клейман восторгается метафоричностью фильмов Звягинцева – но сложностью не ради мистификации. Он тоже подчеркивает, что кино Звягинцева именно переживается (о чем и я говорила в самом первом вступлении). Это честная попытка показать зрителю правду – и свою правду, правду Андрея Звягинцева, и правду зрителя и общества, и вечные истины. Задать вопросы. А дальше – дело за зрителем, ведь выбор каждый делает сам.