Франсуа Вийон

Франсуа Вийон – фигура неоднозначная и уже одним этим достаточно интересна. Наряду с Шекспиром этот француз удостоился когда-то дискуссий потомков: существовал ли на самом деле такой поэт, либо его стихи и биография тоже всего лишь мистификация? В последнее время ответ на этот вопрос дается однозначно положительный, но вот ответ на вопрос: каким был этот Франсуа Вийон, не может быть столь однозначным.
Все, что мы знаем о жизни и личности Франсуа Вийона, мы знаем из двух источников - из его собственных стихов и из судебных документов, официально зафиксировавших некоторые эпизоды его биографии. Однако источники эти способны не только раскрыть, но и скрыть облик Вийона. Что касается правосудия, то оно пристрастно - интересуется человеком лишь в той мере, в какой тот вступил в конфликт с законом: постановления об аресте, протоколы допросов, судебные приговоры ясно говорят нам о характере и тяжести преступлений, совершенных Вийоном, но по ним никак невозможно воссоздать человеческий и уж тем более творческий облик поэта.
Казалось бы, здесь-то и должна прийти на помощь поэзия Вийона - если понять ее как "лирическую исповедь", насыщенную откровениями и признаниями. "Признаний" у Вйиона действительно много, однако большинство из них такого свойства, что именно в качестве биографического документа его стихи должны вызывать сугубую настороженность.
Г.К. Косиков в своей книге, посвященной жизни и творчеству Ф. Вийона приводит два достаточно красноречивых примера, но мы вернемся к ним ниже.
Здесь же нам необходимо обосновать актуальность нашей работы, но думается, что эта актуальность обусловлена уже тем интересом, что вызывает к себе личность Вийона на протяжении пяти столетий.
При всем том, что эту личность трудно охарактеризовать как положительную (и вообще трудно охарактеризовать), стихи Вийона остаются заметным явлением в литературе, что собственно и дало в свое время основания спрашивать, а может быть, уголовник Вийон и автор строк «От жажды умираю над ручьем…»...

Подлинное новаторство Вийона в том, что на самый "кодекс" средневековой культуры он сумел взглянуть с точки зрения реальной жизни, кодекс проверить жизнью. Хороша эта жизнь или плоха, жестока или добра, правильна или нет, для Вийона несомненно, что она безнадежно ускользает из-под власти любых заранее заданных категорий, любой - теологической, юридической, житейской, воровской - "мудрости", которая пытается навязать себя жизни и закрепляется в том или ином социально-языковом стиле.
Скачки от стиля к стилю, от образа к образу, от жанра к жанру осуществляются Вийоном не столько в силу логической, сколько в силу игровой необходимости: каламбур, омонимическая или паронимическая рифма, семантическая двусмысленность, звуковое сходство - вот что воодушевляет Вийона и руководит совершенно неожиданными и непредсказуемыми ходами его мысли.
Вийон вырвал канонические формы из их привычных гнезд, оторвал от тех областей действительности, за которыми они были закреплены. В результате устойчивая и целостная картина мира, выработанная средневековой поэзией, дала множество трещин, распалась на фрагменты, лишенные внутренней связи, обесцененные и в конце концов обессмысленные.
Именно в этом обесценении средневековой поэзии и заключено принципиальное отличие пародии Вийона от комизма "вывороченных" средневековых жанров, которые возникали как раз из прямо противоположного отношения к пародируемым объектам - доверия и почитания. У Вийона же доминирует безусловное чувство иронического превосходства и господства над тем, что он пародирует.
Но здесь-то и открывается перед нами другой, драматический аспект творчества Вийона. Вийон буквально заворожен игрой со средневековой лирикой, со средневековой образностью; он играет весело, но есть в этой веселости некое ожесточение, слишком часто переходит она в издевку, нервозность. Вийон словно обижен на поэзию своего ввремени за то, что его человеческий опыт, жизненные переживания не вмещаются в условные формы этой поэзии. Заподозрив все...